Версия сайта для слабовидящих
08.07.2018 14:56
149

Чуковский Корней Иванович. (1882-1969 гг.)

В своей статье «Признания старого сказочника» Корней Иванович Чуковский писал: «…Я не был начинающим автором, когда стал писать свои детские сказки. Писать их смолоду я, конечно, не смог бы. Для этого мне не хватало культуры, не хватало самого элементарного вкуса. Поэзия для детей – такой трудный, сложный, художественно ответственный жанр, что к овладению им мне нужно было готовиться долгие годы. Первую свою детскую книгу я написал уже в зрелом возрасте, после того как больше пятнадцати лет проработал в качестве профессионального критика и приобрёл какие-то необходимые навыки для оценки литературных явлений».

         Но в чём только не обвиняли Чуковского бдительные критики и педагоги! «Он коверкает язык – что это за глупые «Котауси и Мауси»! Он внушает детям неправильные представления о мире – противоестественно, чтобы комар мог жениться на мухе! (как написал один кандидат наук). Он потакает детским глупостям вместо того, чтобы решительно их пресекать! Мало того: он к этим глупостям относится серьёзно! И годится этим!».

         Вот двухлетняя Мурочка приходит к отцу и хитро сообщает, что «ава – мяу», то есть «собачка мяукает». Отец сперва отвечает, что «ава – гав», но эта новость ребёнка не радует. Тогда папа вдруг заявляет, что «петух кричит мяу».

         Как они счастливы - оба! Ведь игровое «переворачивание» мира утверждает его прочность и незыблемость, и осознание этого даёт человеку интеллектуальную свободу! Именно поэтому Чуковский, продолжая игру, сочинил чудесную «Путаницу», в которой «Свинки замяукали, кошечки захрюкали». Это стихотворение написано, так сказать, по заказу и по рецепту ребёнка».

         Корней Иванович Чуковский был словесником и ремесленником в самом прямом понимании этого слова. Он отделывал свои сказки – рубил, лепил, оттачивал, отказывался от бесчисленного множества вариантов во имя динамичности, цельности и поэтичности, был чрезвычайно придирчив и строг к себе. Характерно признание, сделанное им незадолго до кончины: «Я писал и этюды по истории словесности, и мемуарные очерки, и критические статьи, и памфлеты, но, чуть дело доходило до детских стихов, оказывался неумелым ремесленником».

         А на читателя его сказки производят впечатление созданных на одном дыхании!

         До Чуковского детская литература не умела изображать «настоящих» детей: книжный ребёнок был условным объектом воспитания – послушным, изредка шаловливым, но всегда благонравным и милым. Ни один детский писатель не осмелился бы заметить, что сентиментальная легенда о ребёнке как о некоем ангелочке, бесхитростном праведнике, чрезвычайно далека от действительности. А Чуковский знал и понимал людей младшего возраста – не идеализировал их, но всегда гордился тем, что ему даровано дружеское общение со своими и чужими детьми.

Фактически именно Чуковский подарил маленьким детям литературу, которая соответствует их возрасту, их уровню развития, отвечает их потребностям и показывает героя-ребёнка – почти совсем такого же, как сам малыш-читатель.

         Не случайно Самуил Маршак, поздравляя «дедушку Корнея» с 75-летием, воспевает его особые заслуги перед литературой:

                            …Но вот родился

                                               крокодил,

                            Задорный, шумный,

                                               энергичный, -

                            Не фрукт изнеженный,

                                               тепличный.

                            И этот лютый крокодил

                            Всех ангелочков

                                                проглотил

                            В литературе детской

                                               нашей,

                            Где часто пахло манной

                                               кашей.

 

         Множество ценнейших наблюдений над детьми и немало блестящих выводов содержится в книге «Маленькие дети» (1928г.), которая (впоследствии под названием «От двух до пяти») выдержала двадцать прижизненных и немало посмертных изданий.

         Почему-то многие родители и даже педагоги воспринимают эту книгу односторонне. Сам Чуковский досадовал, что в ней видят юмористический сборник курьёзов, составленный для смеха, забавы, тогда, как цель её – не развлекать и смешить, а серьёзнейшим образом исследовать те области умственной и психической жизни малолетних детей, которые до сих пор не подверглись исследованию.

         Эта книга о том, как  ребёнок соответствующего возраста овладевает родным языком, как безукоризненно он чувствует структуру и потенциал слова, как ловко выражает вслух свою мысль, из множества возможных словоформ мгновенно выбирая ту, которая в наибольшей степени подходит для адекватной передачи задуманного…

 

ИЗ КНИГИ ЧУКОВСКОГО «ОТ ДВУХ ДО ПЯТИ»

 

 В одной персидской сказке царевна говорит жениху: «Властелин души моей». Услышала эту сказку трехлетняя Ира и пересказала восклицание царевны по-своему: «Пластилин души моей»

Четырёхлетняя галочка Дон Кихота называла «Тонкий Кот»

 

         Ребёнок от двух до пяти лет глубоко постигает законы и возможности своего языка, легко и непринуждённо творит свою лингвистическую вселенную.

         Чуковский не только выдающийся сказочник, но и блестящий теоретик, который умно, ненавязчиво и убедительно показывает нам, каким может и каким не должно быть художественное произведение – неважно, поэтическое или прозаическое, оригинальное или переводное, для взрослых или для детей…

         Прежде чем выпустить книгу «Живой как жизнь» (1962 г.), Чуковский много лет исследовал язык и поэтику фольклора и самых разных авторов от Чарской до Некрасова.

       Прежде чем опубликовать «Высокое искусство» (1968 г.), Чуковский сам перевёл множество самых разнообразных текстов и авторов – от стишков из «Матушки Гусыни» до Уитмена, от Марка Твена до Оскара Уайльда. И ни разу не позволил себе отступления от принципов:

         Хороший переводчик, хотя и смотрит в иностранный текст, думает всё-время по-русски и только по-русски, ни на миг, не поддаваясь влиянию иностранных оборотов речи, чуждых синтаксическим законам родного языка. Переводчик должен стремиться к тому, чтобы каждая фраза, переведённая им, звучала по-русски, подчиняясь логике и эстетике русского языка.

         Прежде чем предложить коллегам «Заповеди для детских поэтов», Чуковский неоднократно обосновывал их для себя, подтверждал практикой, проверял справедливость и действительность этих советов.

         И вот уже выросло не одно поколение поэтов, продолжающих и развивающих как «взрослые», так и «детские» традиции Чуковского: от «Оли» Берггольц и «Серёжи» Орлова до Агнии Барто и Сергея Михалкова, Валентина Берестова и Бориса Заходера, их прекрасных учеников.