8+

Вадим Шефнер

22 июня

Не танцуйте сегодня, не пойте.

В предвечерний задумчивый час

Молчаливо у окон постойте,

Вспомяните погибших за нас.

 

Там, в толпе, средь любимых, влюблённых,

Средь весёлых и крепких ребят,

Чьи-то тени в пилотках зелёных

На окраины молча спешат.

 

Им нельзя задержаться, остаться -

Их берёт этот день навсегда,

На путях сортировочных станций

Им разлуку трубят поезда.

 

Окликать их и звать их - напрасно,

Не промолвят ни слова в ответ,

Но с улыбкою грустной и ясной

Поглядите им пристально вслед.

 

Т. Кузовлева

Июньская память

Вот и снова июньские дни

Приближаются к 22-му.

Память, властью своею верни

Всех, в бессмертье ушедших из дома.

Всех верни, кто в боях и в тылу

Не дождался салюта Победы.

Как мы к мирному жались теплу,

Как нам помнятся прошлые беды...

В каждом доме свой список имен,

Мы потери зовем поименно:

Петр,

Иван,

Александр,

Семен…

Сколько звезд сорвалось с небосклона!

Сколько крови у нас пролилось, —

Не сказать ни стихами, ни в прозе.

Сколько выросло новых берез —

Память горькая в каждой березе.

И за каждой березой, как сон,

Горький сон,

Что давно уже начат, —

Петр,

Иван,

Александр,

Семен

В довоенной одежде маячат....

Николаева Александра

Как трудно в сорок первом умирать...

"Как трудно в сорок первом умирать,

Не зная ничего о сорок пятом…"

В последний раз целует сына мать,

Прощается сестра навеки с братом.

 

Стремятся бесконечные полки

Туда на фронт со всех концов России,

Но в День Победы будут ли живые

Из той когорты смерти вопреки?

 

И больше не приходит новостей

В конверте тонком почтою солдатской,

И лишь деревья над могилой братской

Растут из человеческих костей.

 

Кто был здесь рядовой, кто командир

Уже не помнят... Листья распуская,

Погибшие Иваны, Николаи,

Петры и Павлы возвратятся в мир.

 

А нам – всего останется хранить

Судьбу, запечатлённую когда-то

На жёлтой фотографии без даты, –

Войны и мира трепетную нить.

 

М. Луконин

Напоминание

Самый светлый,

Самый летний день в году,

самый больший день Земли —

двадцать второго.

Спали дети,

зрели яблоки в саду.

Вспоминаем,

вспоминаем это снова.

В Сталинграде Волга тихая плыла

и баюкала прохладой переплеска.

С увольнительной в кармашке

дня ждала

пограничная пехота возле Бреста.

Спал Матросов.

Спал Гастелло в тишине.

На рыбалку Павлов шёл тропой недолгой.

В Сталинграде мать письмо писала мне

и звала меня домой, манила Волгой.

Талалихин по Тверскому шёл в ту ночь,

у Никитских попрощался —

ночи мало —

с той, которой я ничем не мог помочь

в день,

когда она на улице рыдала.

Вспоминаем эту ночь и в этот час

взрыв,

что солнце погасил в кромешном гуле,

сквозь повязки неумелые сочась,

кровь народа заалела

в том июне.

Шаг за шагом вспоминаем,

день за днём,

взрыв за взрывом,

смерть за смертью,

боль за болью,

год за годом, опалённые огнём,

год за годом, истекающие кровью.

Вспоминаем торжество,

как шли и шли

и Берлин огнём открыли с поворота,

и увидели просторы всей земли,

проходя

сквозь Бранденбургские ворота.

Сами звери поджигали свой рейхстаг,

дым последний очертанья улиц путал,

но Егоров и Кантария наш стяг

водрузили на шатающийся купол.

Вспоминаем всех героев имена,

все победы называем поимённо.

Помнит вечная кремлёвская стена,

как валились к ней фашистские знамёнa.

Нам бы только этот май и вспоминать,

но июнь ещё стоит перед глазами,

если жало начинают поднимать

и охрипшими пророчить голосами.

Мы не просто вспоминаем

день войны,

не для слёз и мемуаров вспоминаем.

Люди мира вспоминать о нём должны.

Мы об этом

всей Земле напоминаем.