Виктор Астафьев выдающийся советский и русский писатель.

Астафьев родился  в Сибири. Деревня Овсянка находится недалеко от Красноярска​. Его родители были крестьянами, Виктор был единственным ребенком в семье, две его сестры умерли в раннем детстве.

Детство будущего писателя было тяжелым. Родители — Петр и Лидия Астафьевы — плохо ладили между собой. Семьи коснулось и раскулачивание: советские власти национализировали мельницу, которая много лет помогала Астафьевым прокормиться.

Когда будущему писателю было пять лет, его отца, Петра Павловича Астафьева, арестовали за вредительство. Так мальчик стал сыном врага народа. В 1931 году в жизни Виктора произошла еще одна страшная трагедия: его мама, Лидия Ильинична, отправилась навестить отца и утонула. Лодка, в которой плыла женщина, наткнулась на сплавной бон и перевернулась. Доплыть до берега у Лидии Ильиничны шансов не было.

Вите с малых лет приходилось туго. Дед и бабушка, у которых он живёт возле могучего Енисея и его притока – речки Маны, трудятся не покладая рук, но еле сводят концы с концами, так что внук долго  лишь мечтает о настоящих, новых штанах, а не перешитых из какого-нибудь старого мешка или, что уж вовсе обидно, бабьей юбки.

И всё-таки писатель бесконечно благодарен тем далёким годам. "Много в детстве было такого, что потом не встречалось больше мне и не повторялось, к сожалению, – грустно замечает он (как будто в поучение и своим нынешним маленьким читателям, которым так хочется поскорее вырасти и стать взрослыми!). -… Хвачу я… такого лиха… что уж никогда не забуду ни Ману, ни время, которое я жил с бабушкой и дедушкой".

Много, очень много перенял у этих людей будущий писатель! Ведь и Катерину Петровну жизнь не баловала ("У тяти и мамы я седьмая была, – говорит она, – да своих десятину подняла…"), а "выходило по её рассказам, что радостей в её жизни было больше, чем невзгод". Бабушка все травы знала "наперечёт", и для него любое дерево – "это целый мир" со своим разношёрстным населением, своими тайнами и внезапными открытиями; даже опустевший после осенних работ огород для него дорог и трогателен, как живое существо, – "зябкий, взъерошенный… с сиротски чернеющей одинокой черёмухой".

"Генералом" зовут в деревне Катерину Петровну за сметку, распорядительность, за то, как властно распекает она не только лодырей и неумех, но даже добрейшего мужа, "потатчика" ребячьим шалостям, и самого Витьку, которого держит в строгости и постепенно учит уму-разуму, справедливости, совестливости. И ведь так глубоко запали ему в душу её уроки, что сам писатель впоследствии с улыбкой дивился: "На том конце города рукавицы украдут – я на этом краснею".

Грозой гремит бабушка, даже порой в сердцах "наподдаёт" внуку, но сколько же любви, тепла, заботы на него изливается под эти громы небесные! Даже когда он самым настоящим образом проштрафился и подвёл её, Катерина Петровна всё же привезла ему из города пряничного коня с розовой гривой, а ещё толком не поднявшись на ноги после тяжёлой болезни, принялась кроить и шить Витьке долгожданные штаны с настоящим карманом…

Уж как она его не обзывает – даже варнаком, каторжником, а между тем как верно многое в нём заприметила и едва ли не будущую судьбу предсказала!

Астафьев так навсегда и остался "зубаст" – особенно при встрече со злом, несправедливостью, ложью, не боясь пойти с ними "в топоры", в бой, так же, как запомнившийся ему с детства сельский учитель, "всегда готовый броситься вперёд и оборонить своих учеников, помочь им в беде, облегчить и улучшить людскую жизнь". Прочтёте когда-нибудь астафьевские "Царь-Рыбу" или "Печальный детектив" и сами в этом убедитесь.

А то, что Катерина Петровна простодушно и снисходительно считает враньём, – это ведь первые проблески таланта, восторженный, захлёбывающийся рассказ обо всём увиденном, расцвеченный пылким воображением, фантазией. Даже пережитое на войне, о чём Виктор Астафьев горько, безо всякой утайки рассказал недавно в романе "Прокляты и убиты", не вытравило у него способности к такому "вранью", и когда он в рубцах и шрамах возвращался домой, то, по его уверению, даже маленький заливчик в родных местах как будто "смеялся от солнечной щекотки, лучезерно морщинясь", разделяя радость солдата-победителя.

 

В "Последнем поклоне" сказано: "Пытаюсь поведать о бабушке людям, чтоб в своих бабушках и дедушках, в близких и любимых людях отыскали они её…"

Посмотрите же и вы на привычные, знакомые вам лица родных как будто заново – добрыми, внимательными, благодарными "астафьевскими" глазами!

 

Андрей Турков